МАЛЬБАХОВ И НАЦИОНАЛЬНЫЕ ЯЗЫКИ

Однажды, примерно в середине 70-х, в республиканской газете «Ленин гъуэгу» (ныне «Адыгэ псалъэ») опубликовали небольшую критическую статью о недостатках в работе общественного транспорта. Практика того времени была такова: редакция газеты направляла вырезку из газеты тем, кого критиковала публикация, а те, в свою очередь, должны были в установленные сроки сообщить в редакцию о проделанной работе по исправлению выявленных недостатков. Такому, в общем то вожделенному ныне, правилу подчинялись практически все, а иначе могло быть еще хуже, так как дело могло оказаться на разбирательстве в партийных органах, а этого не хотел никто.

Газету на национальных языках первое в республике лицо читало редко – видимо, не успевал. Это наносило большой урон авторитету национальных газет, но никто в этой ситуации ничего поделать не мог – коллективы редакций успокаивали себя тем, что их газета является органом обкома КПСС, президиума Верховного Совета и Совета Министров КБАССР. Действительно, это добавляло авторитета, солидности, как и то, что редакторы газет всегда избирались членами обкома партии и депутатами Верховного Совета республики. Видимо, все это вместе взятое должно было подчеркивать, как значимость газет на национальных языках, так и суверенность самой республики.

Руководитель автоколонны №1438, о котором шла речь в той критической статье, тоже знал все подводные течения, в том числе и то, что первый секретарь не всегда уделял должное внимание национальным газетам, поэтому не стал, как теперь говорят, заморачиваться «правильным» ответом и написал в редакцию: «Переведите статью на общедоступный язык и пришлите!»

Что и говорить, эта была сильная пощечина в адрес не только коллектива редакции, но и по всем национальным патриотам, коих всегда у нас хватало – хозяйственник, сам того не понимая, перешагнул через некоторые барьеры, существование которых всегда имелось ввиду. Заведующий отделом пропаганды редакции газеты «Ленин гъуэгу» светлой памяти Султан Ширитов был не таков, чтобы стерпеть этого издевательства над газетой и насмешки над носителями кабардинского языка и выступил с ныне забытым жанром – фельетоном с броским заголовком: «Настоящий кабардинец ищет себе переводчика»(«Адыгэл!ыр тэрмэш мэлъыхъуэ», ставшая бомбой в определенных кругах – журналист обнажил проблему, которая как бы не существовала, вслух сказал о том, о чем в силу различных обстоятельств, в первую очередь по политическим мотивам, не принято было принародно обсуждать. Автор письма, имя которого сейчас не хочется называть, тоже хорошо знал политику Коммунистической партии, которая предполагала, что мы все движемся по пути создания такой общности людей, как советский народ и там не нужны никакие языки, кроме великого русского.

Здесь следует сказать об общем отношении к языкам в тот период. Доктор филологических наук М. Хакуашева в своей очень актуальной и взвешенной статье "Новая" языковая политика и старый метод подмены" (мне, правда, интересно - как она смогла усмотреть какую-то языковую политику там, где ее нет) пишет, что "... в период развитого социализма, когда проблема родных языков стояла еще не так остро и драматично..." Мадина Андреевна, видимо, в силу своего возраста не помнит, что проблема сохранения родных языков тогда стояла куда драматичнее, чем сейчас. И дело даже не в той государственной политике, которая должна была привести к состоянию "Единый советский народ", то есть к состоянию, когда все говорили бы на русском языке, а в том, что вполне устойчивой стало мнение, что родной язык дальше Пятигорска не поведет. В среде молодежи и доминирующей части родителей стало престижной говорить только на русском языке, стало модой насмехаться над сельскими парнишками и девчатами, в силу обстоятельств плохо знавшими русский или говорившими на нем с акцентом. Такую ситуацию нельзя не называть не драматичным, хотя бы потому, что приводили к появлению таких злосчастных писем, как письмо того директора автоколонны.

Однако, тому руководителю сильно не повезло: фельетон каким-то образом попал в руки первому секретарю обкома партии Т.К. Мальбахову. Он, хотя и был ярым коммунистом, настоящим коммунистом до мозга костей, всегда следовавшим линии своей партии, но позиция транспортника ему сильно не понравилась. И он написал прямо на полях газетной статьи: «Может его самого перевести обратно в шофера?», имея ввиду, что горе-хозяйственник относительно недавно выбился в руководители, а до того он работал водителем. Устно же Тимбора Кубатиевич распорядился вынести вопрос на заседание бюро обкома КПСС – высший руководящий орган областной партийной организации в период между пленумами. Директора автоколонны исключили из партии, сняли с должности и ему стоило большого труда восстановиться в рядах КПСС. Ему помогли лишь в Москве, и то только потому, что партия во главе со всесильным Сусловым проводила уже упомянутую здесь линию на всеобщую русификацию советского общества, а истец основной упор делал на процветающий в Кабардино-Балкарии махровый национализм, чьей жертвой пал он – истинный интернационалист.

Таким образом, благородное имя газеты было восстановлено, справедливость восторжествовала, благодаря позиции первого секретаря. Однако, следует понимать, что такая позиция первого секретаря обкома партии входила в противоречие с общей линией партии и впредь стоило осторожничать в этих вопросах, дабы не навлечь гнев сильных мира сего – именно так говорит разум, но если бы он так поступил, то это был бы не Мальбахов, а кто-то другой, менее решительный, менее принципиальный.

Однажды мне уже приходилось писать о том, как Тимбора Кубатиевич, наперекор категорической позиции Суслова, второго человека в стране, пролоббировал строительство в Нальчике агромелиоративного института, убедив Брежнева помочь республике, но Суслов не забыл, что Мальбахов пошел ему наперекор. Тем не менее, Мальбахов оставался при своем мнении. Дело в том, что при всей его дисциплинированности и умении подчиняться партийной дисциплине, Тимбора Кубатиевич умело и настойчиво отстаивал свою позицию, если был уверен в своей правоте. В этом случае он логично, уверенно отстаивал собственную позицию, будучи уверенным, что именно так и должен поступать истинный коммунист, кровно заинтересованный в дальнейшем развитии общества, страны.

Отношение к национальным языкам также не стал исключением из его правил: деятельность Т.К. Мальбахова на посту первого секретаря Кабардино-Балкарского обкома КПСС не ознаменовалась резким изменением отношения органов власти к проблеме сохранения национальных языков, но способствовало тому, чтобы скрытая, во всяком случае, не явная борьба за русификацию языков и народов на территории республики не стала оголтелой. В своих выступлениях Мальбахов так или иначе часто возвращался к проблеме чистоты языка, недостатков алфавита, наполняемости национальных литератур и т.д.

Национальные языки и национальные вопросы неотделимы друг от друга. Более того, вопросы национальных языков составной частью входят в круг проблем, охватываемых национальным вопросом. В рамках данной статьи проблематично осветить все эти проблемы, скажу лишь, что Т.К. Мальбахов, как умный и дальновидный лидер, был щепетилен в нацио­нальных вопросах, знал и делал все, чтобы в той области не было каких-либо перекосов. Никогда, возможно, за исключением различных кулуарных разговоров, не возникали, например, разговоры по расстановке национальных кадров. И это было следствием большой и кропотливой работы по недопущению ущемления интересов титульных народов. Стоит в этой связи, например, вспомнить и о той большой помощи, оказанной балкарскому народу при возвращении на родину в 1957 – 1958 годах. Факты свидетельствуют, что практически все, что было сделано тогда стало результатом инициатив Мальбахова. Но, конечно же, имевшее место утверждения некоторых «младо националистов» в начале 90-х, в которых они пытались приписать Мальбахов попытку растворить кабардинцев и балкарцев в России, «обрусить» всех и вся, не имеет под собой основу. И лучшим свидетельством его глубокого понимания родного, национального можно считать речь Т. К. Мальбахова на бюро обкома КПСС по вопросам преподавания родного языка и литературы в декабре 1968 года.

Инициатива постановки этого вопроса на бюро, как следует из документов, принадлежала ему самому, но тогда даже для такого всемогущего человека, имевшего немалый вес в высших партийных кругах, бывшего на «ты» с первыми лицами государства, это было дерзостью, потому что это шло в разрез с линией партии и запросто могли приписать национализм. Некоторые его сподвижники, замеченные в особой осторожности, помешали поставить вопрос во всем объеме, и поэтому, по его же признанию, он не смог полностью охватить всю проблему. Возможно, он должен был остерегаться своих осторожных соратников - ведь, они же и могли «сигнализировать» куда следует о неустойчивой позиции первого секретаря обкома в национальных вопросах или, в крайнем случае, своевременно воскликнуть: «Я же предупреждал!». Поэтому Мальбахов не мог вообще не проявлять осторожности, но и в усеченном виде его речь могла бы стать, на наш взгляд, программой действия. Причем, смею утверждать, такая позиция и сегодня не только не потеряла свою актуальность, а, наоборот, еще более обострилась.

В своем выступлении первый секретарь сам признает, что «… вопрос этот непростой, вопрос этот деликатный, вопрос директивный, вопрос этот имеет директивные стороны, но вопрос этот исключительной важности, вопрос этот политический, и решать его должны мы сами, без всякой перестраховки. И каждый человек, который боится обжечься об этот вопрос и не подходит к нему, - это не очень хороший человек, это не коммунист, не интернационалист. Если мы сами не будем чтить свой собственный язык, свой собственный народ, а его национальность сейчас выражается только языком, словом, зачем нам говорить тогда о национальном искусстве, о национальной культуре, зачем издавать столько национальной литературы? Для кого? Для тех, кто не знает своего языка и знать не хочет? Тогда давайте преобразуем Кабардино-Балкарскую АССР в Нальчикскую область. Легко будет нам всем, государству в десять раз легче станет сразу же, и меньше возни будет с нами, и нам будет легче …»

В своем выступлении Тимбора Кубатиевич вынужден оговориться, что вопросы национального развития, разумеется, в социалистическом понимании, еще не сняты с повестки дня.

Далее, он отбрасывает всякую осторожность, потому что полунамеками невозможно высказать главную мысль: «Вот, говорят, не хотят родители. (Имеется ввиду обучать своих детей на кабардинском, балкарском языках – В.К.) Не хотят - не надо. Не хочешь знать свой язык - не надо. Тогда не пользуйся теми, еще существующими некоторыми привилегиями, которые мы даем кабардинцам и балкарцам. Ведь факт, что мы еще сохраняем некоторые льготы. Мы ежегодно посылаем 40-50 человек в вузы страны вне конкурса. В Нальчике университет открылся только потому, что здесь Кабардино-Балкария, а не Нальчикская область, и именно для подготовки национальных кадров. И мы стараемся это делать, мы даем преимущество национальным кадрам. И нечего бояться шептунов, людей, которые громко кричат: «Кабардинцев и балкарцев в университете больше». Было и будет больше. А как же иначе? В чем тогда смысл национальной политики нашей партии, какими путями можно было бы подтянуть национальные окраины до уровня передовых народов, какими путями можно было бы из тюрьмы народов создать братскую семью народов?»

Таким образом, Т.К. Мальбахов впервые откровенно сказал то, что в те времена предпочтительнее было скрывать. Чего греха таить, в те времена дошло до того, что люди в автобусах, других общественных местах не могли говорить на своих языках, не рискуя нарваться на замечание типа: «Говори на общепонятном языке!».

Боязнь утери национальных языков, ассимиляция самих народов Т.К. Мальбахов связывал в какой-то мере с несовершенством кабардинского и балкарского алфавитов. На самом деле, некоторые буквы из трех-четырех знаков в кабардинском языке плохо усваивались детьми, были и другие недостатки. Решением бюро обкома партии были созданы две комиссии по усовершенствованию алфавитов, куда входили представители творческих союзов, ученые и т.д., но каких-либо результатов они не достигли. Мальбахов подозревал, и надо думать не небезосновательно, что ответственные за это должностные лица попросту перестраховываются и нервничал из-за этого, но ничего поделать не мог – такова была (есть и сейчас) нерушимая сила бюрократизма.

Не преминул он вернуться к волнующему его вопросу и на том заседании бюро: «В огромной степени, - говорил он, - то, что происходит, связано и с алфавитом. Когда будет конец, когда будет закончена эта перестраховка? Ленин как-то говорил в связи с национальным вопросом, что обрусевший национал является самым опаснейшим шовинистом. Я хочу сказать, что вы, товарищ Шекихачев(секретарь обкома партии по вопросам идеологии - В.К.), тормозите совершенствование алфавита: 15 лет занимаетесь этим алфавитом. За это время сколько решено огромнейших вопросов на земле, под землей, в воздухе, на воде и под водой. А алфавит не можем довести до конца; 15 лет не хватило для этого. Анекдот ведь, что лишь 9 из 50 учителей написали диктант удовлетворительно. Главное направление мы знаем: идет процесс сближения языков, про­цесс слияния языков. Для нас очевидно, что это про­изойдет (я не беру зарубежные страны, только нашу страну) на основе русского языка. И тот путь, который мы избрали - с первых классов обучение на русском языке и для кабардинцев, и для балкарцев, - он правильный. Но шарахаться из стороны в сторону нельзя. Это, товарищи, безобразие. Это тоже национализм, но только обратной стороной».

Хочу повториться: во времена, когда по любому поводу на политика могли повесить ярлык «националиста», такое выступление было равносильно самоубийству.

Но если Мальбахов был в чем-то убежден, он никогда не просчитывал, не взвешивал последствий, действовал решительно и безоглядно. Люди, много лет проработавшие с ним в органах власти и управления знали, что Тимбора Кубатиевич всегда носил в левом нагрудном кармане записную книжку. Они подозревали, что «худой», как его за глаза называли, записывает в эти блокноты компромат или что-то такое, что может им навредить. И лишь после его кончины стало известно, что в эти блокноты он записывает не компрометирующие соратников материалы, а свои наблюдения и наиболее ценные, на его взгляд, мысли. Так, вот, в одном из блокнотов, а вел он их с 1956 года и их накопилось немало, он писал, что «нельзя быть подлинным, настоящим патриотом, не будучи интернационалистом. И наоборот, только настоящий интернационалист может искренне и преданно любить свой народ. Любое национальное приобретение за счет ущемления интересов другой национальности с неизбежностью рано или поздно обернется двойной потерей».

К этому можно было бы добавить, что только смелый и решительный человек мог поднимать такие жизненно важные для народа проблемы, не оглядываясь на систему, на установки, невыполнение которых могли быть чреваты большими неприятностями. Но таков был Мальбахов, и он не собирался менять свои убеждения в угоду кому-либо. В одной из своих знаменитых записных книжек он однажды записал: «Больше смелости, больше решительности, больше риска. Возможности человека, тем более руководящего человека, в руках которого сосредоточена власть, неисчерпаемы, неисчислимы. Надо дерзать!» И в этом весь Мальбахов.

Сам Тимбора Кубатиевич в совершенстве владел кабардинским языком, говорил. если придется сочным, правильным литературным языком, знал много балкарских слов и, по свидетельству Народного поэта Кабардино –Балкарии Сафара Макитова, даже мог говорить на балкарском. Все это не помешало ему в совершенстве овладеть русским языком и, по общему признанию с ним работавших, никто не мог сравниться с ним в эффективном умении работать с документами.

Прошли годы, в республике к власти пришли люди другого поколения. И если Арсен Каноков позиционировал себя как приверженец сохранения кабардинских обычаев и традиций, то Юрий Коков особо и не скрывает своего равнодушия к таким проблемам. В любом случае, ни тот, ни другой ровным счетом ничего не сделали для улучшения ситуации с сохранением родных языков.

Правда, Ю.А. Коков пойдет, видимо, немного дальше, есть такая тенденция - упорные слухи, которые распространились по республике в декабре 2017 года, а они, как известно на пустом месте не рождаются, что скоро будет сокращен периодичность выхода газет на национальных языках, подтвердились - с нового года республиканские газеты выходят по три раза в неделю. Конечно, это хороший выход из ситуации, когда нужно сокращать расходы бюджета, но никак не сопоставим с тем уроном, который такой акт нанесет кабардинскому и балкарскому языкам, национальной культуре. Вкупе с решением о том, что теперь нужно брать письменное разрешение родителей на обучение детей родному языку, эти меры приведут к тому, что мы резко приблизимся к порогу исчезновения наших языков. Как говорится, еще один такой руководитель ...

Ясно, что эти безумные предложения от кого-то исходят, как исходили и предложения об объединении редакций, об объединении городских поликлиник, но кто-то должен же спрашивать об эффективности проведенных мероприятий! Кто-то должен провести анализ сделанного. Ведь, уже сейчас известно, там и не пахнет эффективностью - разве, что эффектом. Сами инициаторы таких революционных идей никогда не признаются, что все это делается для создания видимости бурной деятельности, а главе республики тоже не обязательно заморачиваться такими "мелочами". В результате страдают люди - но когда это кого волновало?

Владимир Кудаев,
журналист, историк.